中文名: 十二个月
英文名: 12.mesyacev
别名: Двенадцать месяцев
资源格式: DVDRip
版本: [1956-俄罗斯童话动画]
发行时间: 1956年
导演: 伊凡伊万诺夫-梅拉
地区: 俄罗斯
语言: 俄语
简介:
发行时间：1956年
游戏类型：卡通
导演：伊凡伊万诺夫-梅拉
质量：DVDRip
国家：苏联
发布日期：Soyuzmultfilm
语言：俄语
时间：55分钟
文件大小：632
十 二 个 月
马尔夏克
你知道一年有几个月吗？
十二个。
它们各是什么叫法呢？
一月，二月，三月，四月，五月，六月，七月，八月，九月，十月，十
一月，十二月。
一个月一完，下一个月马上就接上。还从来没发生过，比方说二月比一
月先到，五月赶到四月前头去的事。
十二个月总是一个接一个到来，从来也没有两个月碰在一块的事。
然而人都说在多山的波希米亚有这么一个小姑娘，她曾一下子同时看见
过十二个月。
这可是怎么回事呢？
事情原来是这样的。
在波希米亚的一个山村里，住着一个妇人，她心肠狠毒，又非常小气。
她家里有一个女儿，和一个前妻留下的女儿。她喜欢自己的女儿，前妻的女
儿呢，她一丁点儿也不喜欢。前妻的女儿不论做什么，妇人总觉得不称心，
不顺眼。
她女儿整天整天歪在软绒绒的床上，吃的是甜饼，可前妻的女儿天一亮
就起来干活，干到天黑，连坐下来歇口气的工夫都没有——一会儿叫去提水，
一会儿叫去到林子里捡柴禾，一会儿叫去洗被褥，一会儿叫去翻菜园。
她受尽冬天的寒冷，夏日的炎热；她知道春风的和煦，秋雨的连绵。就
因为这样，有一天她终于同时看到了十二个月。
那是一个冬天。在一月里。积雪把门都堵了，只有铲开雪才能开门；树
林里，大树半截儿埋在雪堆里，风刮得厉害的时候，连滑雪都不能。
村里人都躲在家里烤火。
就在这冷得另人难受的日子里，有一天，快傍晚时分，狠心肠的后娘把
门开一条小小的缝，瞧了瞧外头狂卷的暴风雪，然后回到火炉旁，对前妻的
女儿说：
“你到树林里去，采一朵迎春花来。明天是你妹妹的命名日了。”
小姑娘打量了一眼后娘的脸色：这时节让她到树林里是开玩笑还是当
真？这会儿到树林里去太可怕了！寒冬季节哪有什么迎春花？不到三月，是
哪里也找不到迎春花的呀。眼看她就要被永远埋在树林的积雪里，回不来了。
妹妹对她说：
“要是你回不来，没有一个人会为你哭泣的！去！采不到迎春花别回来。
喏，给你篮子。”
小姑娘淌着眼泪，把破头巾裹裹紧，走出了家门。
寒风把雪吹进她的眼睛，把她的头巾往上掀起。她在雪地上走着，脚好
不容易在积雪中拔出来。
四周越来越暗了。天空一团漆黑，没有哪怕是一颗小星星来瞧一眼大地。
地上倒有些许微光。这是积雪的反光。
这就是树林。这里什么也看不见，伸手不见五指。小姑娘在一棵倒地的
树上坐下。她想反正再走也是冻死。
突然，万万想不到在远处，在树林间，闪起了一星火光，那样子仿佛是
落在枝叶丛中的一颗星星。
小姑娘站起来，向那一星火光走去。她在雪堆中艰难地挪动着脚步。她
在被暴风雪刮倒的树堆上爬行。她心里寻思：“但愿这星火光不灭！”火光
真的没有灭，而且越燃越亮了。小姑娘都已经能够闻到温热的火焰气息了，
还听见了枯枝燃烧的“毕剥”声。
小姑娘又往前走一步，就来到林中空地上。她在这里一下看呆了。
林中空地如同阳光普照。空地中间燃着一堆篝火，火光直冲天空。篝火
周围坐满了人：有的坐得离火近点，有的坐得离火远点。他们坐着，谈着心。
小姑娘望着他们，心想：这都是些什么人呀？猎人不太像，砍柴人更不
像了：你瞧他们一个个穿得多漂亮——有的穿银，有的着金，有的披着绿天
鹅绒。
她一个一个数去，一共十二个：三个老的，三个上些年纪的，三个年轻
的，还有三个还是孩子呢。
年轻的就挨火焰坐着，老人离得远一点。
这时，忽然有一老人，那个儿最高、胡子最长、眉毛最浓的老人，向小
姑娘站着的这边看了看。
小姑娘心慌了，她想转身跑掉，可已经晚了。老人大声问：
“你从哪儿来？你到这里来有什么事？”
小姑娘把空篮子给他看了看，说：
“我得采一篮子迎春花。”
老人笑了。
“这是一月，你要采迎春花？你可真想得奇！”
“不是我想得奇，”小姑娘回话说，“是我的后娘让我到这里采迎春花，
还说，空着篮子就别回家。”
这时，十二个人都朝她看了看，接着便商量起来。
小姑娘站着，听着，可他们的话她一句也听不懂——好像不是人说话，
而是树木在沙沙细语。
商量着，商量着，后来就听不见声音了。
高个儿老人又回过头来，问小姑娘：
“要是你硬是找不到迎春花，你怎么办呢？谁都知道，不到三月，人们
是看不到迎春花的。”
“那我就在树林里等，”小姑娘说，“等到三月到来。在林子里冻死，
也比不带迎春花回家好。”
说完这句伤心话，小姑娘哭了。
这时，突然十二个人中最年轻、最欢乐的小伙子站起来，他的一只肩上
披着皮大衣。他走到老人跟前说：
“亲爱的一月哥，你把你的位子让我一会儿！”
老人瞧了瞧自己长长的胡须，说：
“就算是我可以让，但那也没有三月比二月儿先来的事呀。”
“也行，”这说话的是另一位老人，他的下巴上也有一把乱蓬蓬的胡须。
“我让吧，我不会来争的！这个小姑娘我们大伙都熟识：一会儿在冰窟窿旁
看见她来提水，一会儿看见她在林子里背着一捆柴走着??她是所有十二个
月的女儿。应当帮助她。”
“好吧，就按你说的办。”一月说。
他用他的冰拐杖敲了敲地面，嘱咐寒冷别这么厉害。老人的话一完，森
林就开始平静下来。树木不再冻得咯咯作响，飘下的满天雪花，棉絮似的，
大朵大朵，挺轻柔。
“好了，现在轮到你了，老弟。”一月说完，把冰杖给了下一个弟弟，
也就是胡须蓬乱的二月。
二月用冰杖敲了敲地面，捋了捋胡子，大声吼叫起来，让暴风猛烈地刮，
把积雪都吹卷起来，他一吼叫，湿漉漉的狂风在树枝间喧嚣，雪花在空中旋
舞，寒风带着积雪像一条条白蛇似的在地面蹿动。
二月把冰杖交给下一个弟弟，说：
“这会轮到你来了，三月弟弟。”
三月弟弟拿起冰杖在地面上敲呀，敲呀。
小姑娘眼睛定定地看着，看到三月弟弟的手杖已不再是哥哥递给他的那
根冰杖，而是一根粗大的树枝，枝头上有许多嫩芽芽。
三月微笑着，他拉开他童音未变的嗓子，大声唱道：
小河啊，都淌起来哟，
小溪啊，都流起来哟，
蚂蚁，都爬出窝来哟，
冬天，已经过去了哟，
黑熊踩着枯枝，
喀嚓喀嚓走出来了。
鸟儿在林间歌唱了，
迎春花在林间开放了！
小姑娘高兴得直拍巴掌。那高高的雪堆都到哪里去了？那挂在枝桠上的
冰凌子都在哪里？
现在她的脚下是春天柔软的绿草。四周都在滴水，都在流淌，都淙淙作
响。树枝在吐芽舒青，黑色的果皮开裂处，绿叶纷纷从里头探出头来窥望世
界。
小姑娘定睛看着，简直看不够。
“你怎么还站着不动？”三月对她说。“你倒是手脚麻利点，我们三兄
弟总共只给你一个钟头时间。”
小姑娘这才回过神来，赶紧到密林里去找迎春花。可迎春花太多了，连
看都看不过来！矮树下面，石头旁边，土墩上头，土墩下方——眼往哪里看，
哪里就有迎春花。她采了满满一篮，还用围裙兜了满满一兜。然后，她又快
快地走到林间空地上，这里刚才还燃着篝火，篝火周围刚才还坐着十二个兄
弟。
可现在这里没有篝火，也不见十二个兄弟??空地上明亮亮的，跟刚才
完全不同。这不是太阳光，而是升到树林上空的一轮圆月。
小姑娘找不到她要感谢的人，心里感到遗憾。她就怀着这种惋惜的感情
急急往家跑。
月亮一直随着她的身影飘移，伴着她回家。
小姑娘简直没有觉着她的脚在跑，就到了家门口——她刚一跨进家门，
窗外又寒风卷着大雪，呼呼吼叫起来，送她回家的月亮也躲进了茫茫云层??
“怎么，”后娘和妹妹问她，“这就回来啦？迎春花呢？”
小姑娘什么话也没说，只把围裙里兜着的迎春花放在凳子上，并且把篮
子搁在旁边。
后娘和妹妹一见，都失声惊叫起来：
“这些迎春花都是从哪里弄来的？”
小姑娘把她在森林里发生的一切一五一十全说了。她们两个听着，直摇
头，——她们不信。很难相信眼前这凳子上摆着的一大堆迎春花，这么水灵
灵的，这么蓝莹莹的，竟然都是真的。然而这些迎春花确实散发着三月的幽
香。
后娘和自己的女儿两个你看我，我看你，看一阵，问道：
“那十二个月就只给你这花？”
“我没要其他的什么。”
“你好笨啊，真笨到家了！”妹妹说。“见到十二个月，这可真是太难
得太难得了呀，你却除了花别的什么也没要！要换成我，我就知道该要些什
么。向第一个月要苹果和甜梨，向第二个月要熟透的草莓，向第三个月要白
生生的蘑菇，向第四个月要鲜黄瓜！”
“我的闺女，这才是聪明的姑娘呢！”后娘夸赞自己的女儿说。“寒冬
季节，草莓和甜梨都是无价之宝。我们把它们拿去卖掉，该赚多少钱哪！可
这个小傻瓜弄些迎春花就回来了！闺女，你加些衣服，穿暖和些，到林中空
地上去一趟。虽说是他们有十二个，而你就自己一个，他们也不会糊弄你的。”
“他们能把我怎么样！”闺女回答说，她高高昂着头。看着天花板，双
手插在袖筒里。
母亲在她身后大声叮咛说：
“带上袖筒，穿上皮大衣！”
可女儿没有听完妈妈的话，就已经走出大门，急急忙忙向树林跑去。
她踏着她姐姐的脚印，匆匆往森林里赶。“快，越快越好，”她心里想，
“快到林中空地就好！”
树林越来越密，越未越暗了，积雪越来越厚，被暴风刮倒的树像墙壁似
的横挡着她的去路。
“呵唷！”后娘的亲生女儿想，“我干吗到森林里来呢！这会儿要在家
里热乎乎的床上躺着多安逸，可现在我可要被冻僵了！说不定会冻死在这里
的！”
她正这么想着时，忽然发现远处有一星火光，就像落在树叶间的一颗小
星星。
她径直向火星走去。走呀，走呀，她走到了林间空地上。空地中央有一
大堆篝火在熊熊燃烧，围着篝火坐着十二个兄弟。他们坐着，轻声儿低语着。
后娘的女儿径直走到篝火边，不鞠躬行礼，不说一句恭敬的话，就自个
儿到离火堆最近的地方烤起火来。
十二月兄弟都默不作声了。森林里一片哑然。接着一月忽然用冰杖敲了
敲地面。
“你是什么人？”他探问道。“你从哪儿来？”
“从家里呀，”后娘的女儿回答说。“你们刚才给了我姐姐满满一篮子
迎春花。我就是顺着她的脚迹找到这儿来的。”
“你的姐姐我们认识，”一月说，“你可从来还没见过呀。你跑到我们
这儿来干吗？”
“让你们给我送东西呀，让六月送我满满一篮草莓，个儿顶大顶大的草
莓：让七月给我新鲜黄瓜和白蘑菇；让八月给我苹果和甜梨；让九月给我熟
透的胡桃：让十月呢??”
“慢着，”一月说，“夏天不会在春天之前来到，春天不会在冬天之前
来到。到六月还早呢。现在在森林是我当家，我在这里要统管三十一天。”
“瞧你沉着一张脸！”后娘的女儿说。“我不是来找你的，你除了雪和
霜还能有什么。我要找的是六月。”
一月眉心皱结，很不高兴。
“你是在冬季里找夏天啊！”他说。
他拂了一下他的宽袖，于是森林里的暴风顿时从地下猛卷到天上，遮蔽
了树木和十二个月的林间空地，连篝火也被雪笼罩了，只听见旁边有火燃烧
的声音，毕毕剥剥地炸响，和火焰上蹿的呼呼声。
后娘的女儿吓得要死。
“停！”一月大叫一声。“行啦！”
真叫人不敢相信！
顷刻间，暴风雪把她卷起来，她一下子什么也瞧不见了，连气都喘不过
来。她被埋进了雪堆，积雪沉重地压在她身上。
后娘等着自己的女儿回来，不时到窗口望望，又跑到门口瞧瞧——不见
她的身影，就是不见她的身影。后娘穿得暖暖和和的，动身到森林里去找。
可是，在这样的密林中，在这样猛烈的暴风雪中，在这样的阴暗中，能找到
什么人影呢！
她走呀找呀，找呀走呀，直到冻僵在树林里。
她们俩就这样留在树林里，一直等到夏天来到。
前妻的女儿长久地活在世上，她长大后嫁了丈夫，还生了孩子。
据说，她家的周围都是果园，而且那样的果园在世间再也找不出第二个
了。她的果园里，花开得比人家的要早，红莓成熟得比人家的要早，苹果和
梨都甜得比人家的要早。夏天，那里非常凉快，暴风雪一到这里就不再狂啸。
“这家女主人心肠好，十二个月同时在她家作客！”人们都这么说来着。
谁知道是不是呢，也许正是那样吧。
Двенадцать месяцев
Знаешь ли ты, сколько месяцев в году? Двенадцать. А как их зовут?
Январь, февраль, март, апрель, май, июнь, июль, август, сентябрь, октябрь, ноябрь, декабрь.
Только окончится один месяц, сразу же начинается другой. И ни разу еще не бывало так, чтобы февраль пришел раньше, чем уйдет январь, а май обогнал бы апрель.
Месяцы идут один за другим и никогда не встречаются.
Но люди рассказывают, будто в горной стране Богемии была девочка, которая видела все двенадцать месяцев сразу. Как же это случилось? А вот как.
В одной маленькой деревушке жила злая и скупая женщина с дочкой и падчерицей. Дочку она любила, а падчерица ничем ей не могла угодить. Что ни сделает падчерица - все не так, как ни повернется - все не в ту сторону.
Дочка по целым дням на перине валялась да пряники ела, а падчерице с утра до ночи и присесть некогда было: то воды натаскай, то хворосту из лесу привези, то белье на речке выполощи, то грядки в огороде выполи.
Знала она и зимний холод, и летний зной, и весенний ветер, и осенний дождь. Потому-то, может, и довелось ей однажды увидеть все двенадцать месяцев разом.
Была зима. Шел январь месяц. Снегу намело столько, что от дверей его приходилось отгребать лопатами, а в лесу на горе деревья стояли по пояс в сугробах и даже качаться не могли, когда на них налетал ветер.
Люди сидели в домах и топили печки.
В такую-то пору, под вечер, злая мачеха приоткрыла дверь и поглядела, как метет вьюга, а потом вернулась к теплой печке и сказала падчерице:
- Сходила бы ты в лес да набрала там подснежников. Завтра сестрица твоя именинница.
Посмотрела на мачеху девочка: шутит она или вправду посылает ее в лес? Страшно теперь в лесу! Да и какие среди зимы подснежники? Раньше марта месяца они и не появятся на свет, сколько их ни ищи. Только пропадешь в лесу, увязнешь в сугробах.
А сестра говорит ей:
- Если и пропадешь, так плакать о тебе никто не станет. Ступай да без цветов не возвращайся. Вот тебе корзинка.
Заплакала девочка, закуталась в рваный платок и вышла из дверей.
Ветер снегом ей глаза порошит, платок с нее рвет. Идет она, еле ноги из сугробов вытягивает.
Все темнее становится кругом. Небо черное, ни одной звездочкой на землю не глядит, а земля чуть посветлее. Это от снега.
Вот и лес. Тут уж совсем темно - рук своих не разглядишь. Села девочка на поваленное дерево и сидит. Все равно, думает, где замерзать.
И вдруг далеко меж деревьев сверкнул огонек - будто звезда среди ветвей запуталась.
Поднялась девочка и пошла на этот огонек. Тонет в сугробах, через бурелом перелезает. "Только бы, - думает, - огонек не погас!" А он не гаснет, он все ярче горит. Уж и теплым дымком запахло и слышно стало, как потрескивает в огне хворост. Девочка прибавила шагу и вышла на полянку.
Да так и замерла.
Светло на полянке, точно от солнца. Посреди полянки большой костер горит, чуть ли не до самого неба достает. А вокруг костра сидят люди - кто поближе к огню, кто подальше. Сидят и тихо беседуют.
Смотрит на них девочка и думает: кто же они такие? На охотников будто не похожи, на дровосеков еще того меньше: вон они какие нарядные - кто в серебре, кто в золоте, кто в зеленом бархате. Стала она считать, насчитала двенадцать: трое старых, трое пожилых, трое молодых, а последние трое - совсем еще мальчики.
Молодые у самого огня сидят, а старики - поодаль.
И вдруг обернулся один старик - самый высокий, бородатый, бровастый - и поглядел в ту сторону, где стояла девочка.
Испугалась она, хотела убежать, да поздно. Спрашивает ее старик громко:
- Ты откуда пришла, чего тебе здесь нужно?
Девочка показала ему свою пустую корзинку и говорит:
- Нужно мне набрать в эту корзинку подснежников.
Засмеялся старик:
- Это в январе-то подснежников? Вон чего выдумала!
- Не я выдумала, - отвечает девочка, - а прислала меня сюда за подснежниками моя мачеха и не велела мне с пустой корзинкой домой возвращаться.
Тут все двенадцать поглядели на нее и стали между собой переговариваться.
Стоит девочка, слушает, а слов не понимает - будто это не люди разговаривают, а деревья шумят.
Поговорили они, поговорили и замолчали.
А высокий старик опять обернулся и спрашивает:
- Что же ты делать будешь, если не найдешь подснежников? Ведь раньше марта месяца они и не выглянут.
- В лесу останусь, - говорит девочка. - Буду марта месяца ждать. Уж лучше мне в лесу замерзнуть, чем домой без подснежников вернуться.
Сказала это и заплакала.
И вдруг один издвенадцати, самый молодой, веселый, в шубке на одном плече, встал и подошел к старику:
- Братец Январь, уступи мне на час свое место!
Погладил свою длинную бороду старик и говорит:
- Я бы уступил, да не бывать Марту прежде Февраля.
- Ладно уж, - проворчал другой старик, весь лохматый, с растрепанной бородой. - Уступи, я спорить не стану! Мы все хорошо ее знаем: то у проруби ее встретишь с ведрами, то в лесу с вязанкой дров. Всем месяцам она своя. Надо ей помочь.
- Ну, будь по-вашему, - сказал Январь.
Он стукнул о землю своим ледяным посохом и заговорил:
Не трещите, морозы,
В заповедном бору,
У сосны, у березы
Не грызите кору!
Полно вам воронье
Замораживать,
Человечье жилье
Выхолаживать!
Замолчал старик, и тихо стало в лесу. Перестали потрескивать от мороза деревья, а снег начал падать густо, большими, мягкими хлопьями.
- Ну, теперь твой черед, братец, - сказал Январь и отдал посох меньшому брату, лохматому Февралю.
Тот стукнул посохом, мотнул бородой и загудел:
Ветры, бури, ураганы,
Дуйте что есть мочи!
Вихри, вьюги и бураны,
Разыграйтесь к ночи!
В облаках трубите громко,
Вейтесь над землею.
Пусть бежит в полях поземка
Белою змеею!
Только он это сказал, как зашумел в ветвях бурный, мокрый ветер. Закружились снежные хлопья, понеслись по земле белые вихри.
А Февраль отдал свой ледяной посох младшему брату и сказал:
- Теперь твой черед, братец Март.
Взял младший брат посох и ударил о землю.
Смотрит девочка, а это уже не посох. Это большая ветка, вся покрытая почками.
Усмехнулся Март и запел звонко, во весь свой мальчишеский голос:
Разбегайтесь, ручьи,
Растекайтесь, лужи,
Вылезайте, муравьи,
После зимней стужи!
Пробирается медведь
Сквозь лесной валежник.
Стали птицы песни петь,
И расцвел подснежник.
Девочка даже руками всплеснула. Куда девались высокие сугробы? Где ледяные сосульки, что висели на каждой ветке!
Под ногами у нее - мягкая весенняя земля. Кругом каплет, течет, журчит. Почки на ветвях надулись, и уже выглядывают из-под темной кожуры первые зеленые листики.
Глядит девочка - наглядеться не может.
- Что же ты стоишь? - говорит ей Март. - Торопись, нам с тобой всего один часок братья мои подарили.
Девочка очнулась и побежала в чащу подснежники искать. А их видимо-невидимо! Под кустами и под камнями, на кочках и под кочками - куда ни поглядишь. Набрала она полную корзину, полный передник - и скорее опять на полянку, где костер горел, где двенадцать братьев сидели.
А там уже ни костра, ни братьев нет... Светло на поляне, да не по-прежнему. Не от огня свет, а от полного месяца, что взошел над лесом.
Пожалела девочка, что поблагодарить ей некого, и побеждала домой. А месяц за нею поплыл.
Не чуя под собой ног, добежала она до своих дверей - и только вошла в дом, как за окошками опять загудела зимняя вьюга, а месяц спрятался в тучи.
- Ну, что, - спросили ее мачеха и сестра, - уже домой вернулась? А подснежники где?
Ничего не ответила девочка, только высыпала из передника на лавку подснежники и поставила рядом корзинку.
Мачеха и сестра так и ахнули:
- Да где же ты их взяла?
Рассказала им девочка все, как было. Слушают они обе и головами качают - верят и не верят. Трудно поверить, да ведь вот на лавке целый ворох подснежников, свежих, голубеньких. Так и веет от них мартом месяцем!
Переглянулись мачеха с дочкой и спрашивают:
- А больше тебе ничего месяцы не дали?
- Да я больше ничего и не просила.
- Вот дура так дура! - говорит сестра. - В кои-то веки со всеми двенадцатью месяцами встретилась, а ничего, кроме подснежников, не выпросила! Ну, будь я на твоем месте, я бы знала, чего просить. У одного - яблок да груш сладких, у другого - земляники спелой, у третьего - грибов беленьких, у четвертого - свежих огурчиков!
- Умница, доченька! - говорит мачеха. - Зимой землянике да грушам цены нет. Продали бы мы это и сколько бы денег выручили! А эта дурочка подснежников натаскала! Одевайся, дочка, потеплее да сходи на полянку. Уж тебя они не проведут, хоть их двенадцать, а ты одна.
- Где им! - отвечает дочка, а сама - руки в рукава, платок на голову.
Мать ей вслед кричит:
- Рукавички надень, шубку застегни!
А дочка уже за дверью. Убежала в лес!
Идет по сестриным следам, торопится. "Скорее бы, - думает, - до полянки добраться!"
Лес все гуще, все темней. Сугробы все выше, бурелом стеной стоит.
"Ох, - думает мачехина дочка, - и зачем только я в лес пошла! Лежала бы сейчас дома в теплой постели, а теперь ходи да мерзни! Еще пропадешь тут!"
И только она это подумала, как увидела вдалеке огонек - точно звездочка в ветвях запуталась.
Пошла она на огонек. Шла, шла и вышла на полянку. Посреди полянки большой костер горит, а вокруг костра сидят двенадцать братьев, двенадцать месяцев. Сидят и тихо беседуют.
Подошла мачехина дочка к самому костру, не поклонилась, приветливого слова не сказала, а выбрала место, где пожарче, и стала греться.
Замолчали братья-месяцы. Тихо стало в лесу. И вдруг стукнул Январь-месяц посохом о землю.
- Ты кто такая? - спрашивает. - Откуда взялась?
- Из дому, - отвечает мачехина дочка. - Вы нынче моей сестре целую корзинку подснежников дали. Вот я и пришла по ее следам.
- Сестру твою мы знаем, - говорит Январь-месяц, - а тебя и в глаза не видали. Ты зачем к нам пожаловала?
- За подарками. Пусть Июнь-месяц мне земляники в корзинку насыплет, да покрупней. А Июль-месяц - огурцов свежих и грибов белых, а месяц Август - яблок да груш сладких. А Сентябрь-месяц - орехов спелых. А Октябрь...
- Погоди, - говорит Январь-месяц. - Не бывать лету перед весной, а весне перед зимой. Далеко еще до июня-месяца. Я теперь лесу хозяин, тридцать один день здесь царствовать буду.
- Ишь, какой сердитый! - говорит мачехина дочка. - Да я не к тебе и пришла - от тебя, кроме снега да инея, ничего не дождешься. Мне летних месяцев надо.
Нахмурился Январь-месяц.
- Ищи лета зимой! - говорит.
Махнул он широким рукавом, и поднялась в лесу метель от земли до неба - заволокла и деревья и полянку, на которой братья-месяцы сидели. Не видно стало за снегом и костра, а только слышно было, как свистит где-то огонь, потрескивает, полыхает.
Испугалась мачехина дочка.
- Перестань! - кричит. - Хватит!
Да где там!
Кружит ее метель, глаза ей слепит, дух перехватывает. Свалилась она в сугроб, и замело ее снегом.
А мачеха ждала-ждала свою дочку, в окошко смотрела, за дверь выбегала - нет ее, да и только. Закуталась она потеплее и пошла в лес. Да разве найдешь кого-нибудь в чаще в такую метель и темень!
Ходила она, ходила, искала-искала, пока и сама не замерзла.
Так и остались они обе в лесу лета ждать.
А падчерица долго на свете жила, большая выросла, замуж вышла и детей вырастила.
И был у нее, рассказывают, около дома сад - да такой чудесный, какого и свет не видывал. Раньше, чем у всех, расцветали в этом саду цветы, поспевали ягоды, наливались яблоки и груши. В жару было там прохладно, в метель тихо.
- У этой хозяйки все двенадцать месяцев разом гостят! - говорили люди.
Кто знает - может, так оно и было.
